Очень-очень личное :)

На съемках "Неукротимого". Лю Хайкуань объясняет Ван Ибо, как играть на гуцине? Он и гуцинь осваивал для фильма? На сяо точно научился играть...

@музыка: Песнь очищения сердца

@темы: кино, китайское, я тоже_сказал цыпленок

---

...я точно сошла с ума ах, какая досада.

Глубокой ночью посмотрела два видео.

На одном Чжу Цзань Цзинь показывал своего опоссума Биг Мака. Это еще ничего.

На втором издевались над Лю Хайкуанем, заставляя его играть эндинг из "Неукротимого" на калькуляторе. Бедненький, он сначала не мог осознать, чего от него хотят вообще, и все повторял: "Но это же калькулятор!?" Потом долго пытался понять, где там какая нота. В конце концов ведь у него получилось!

Не буду искать эти видео еще раз и выкладывать здесь. Лю Хайкуаня с калькулятором я точно больше не выдержу. К тому же ясно, что это очень специфическое удовольствие - смотреть на такое.

О небеса, когда же это закончится?! У меня ощущение, что я не могу сбежать. Хотя на самом деле просто надо сделать несколько усилий, а не идти на поводу у... чего? у своих мелких пристрастий? Вот у этого всего безумия.—

@темы: китайское, я тоже_сказал цыпленок

---

Зарекалась читать эту новеллу, эту Мосян Тунсу, этого "Основателя темного пути"... Но почему несмотря ни на что, ни на какие мои старания, ни даже на "Чикагскую пишущую машинку", я не могла выбить это из головы? Почему они, в основном, эти двое - Лань Сичэнь и Цзинь Гуанъяо - продолжали преследовать меня? Почему я никак не могу от них отделаться? Зачем они ко мне прицепились? Я все равно возвращалась и возвращалась к ним, к текстам о них, вот к этим по большей части:
ficbook.net/readfic/9945537 или этим ficbook.net/readfic/9781616, и еще другими у нее.

И наконец решила, что мне необходимо разобраться. Все-таки прочла-таки эту новеллу. И ох, давно мне не было так плохо после прочтения книги. Да, бывало и хуже, в юности. Бывало по-разному, но так плохо мне давно не было. А все потому, что вовсе нечем оправдать Цзинь Гуанъяо. Почему этот вредный автор так жестоко с ним поступила, почему она поместила его в такие условия, где у него почти не было шансов, это несправедливо! почему она на него обрушивала и обрушивала всякие неприятности? Вот бы она показала, как он становится таким злодеем из положения главного героя, а главный герой не становится злодеем (хотя он тоже совершал ужасные злодеяния, но у него были какие-то другие мотивы, не было личной мести, мелочности этой, он вроде как боролся за справедливость) из положения Мэн Яо, вот тогда было бы другое дело, тогда его можно было так жестоко прикончить... Ей его только "иногда жалко". Ну да, на самом деле, у него всегда была возможность поступить иначе: всякий человек имеет свободу выбора всегда, но увы, этот бедняжка выбирал постоянно не то. Мог ли кто-то ему помочь, кроме автора, я даже не знаю. А у автора свои цели и свои любимчики. Ну да, один персонаж хотел исправить его кривые пути, но он такой был неделикатный, резкий, бескомпромиссный, такая у него была любовь тяжелая и переходящая в ненависть... так он наотмашь все делал, что Цзинь Гуанъяо не выдержал и убил его втихаря. Лань Сичэнь, наверное, тоже что-то мог сделать, но он был слишком мягким и на все старался закрывать глаза, надеясь все исправить терпением, любовью и надеждой, но и это не помогло.

Еще я думаю, что все же моим любимчиком Цзинь Гуанъяо/ Мэн Яо стал во многом благодаря Чжу Цзаньцзиню, сыгравшему его в дораме. Как он показывал постоянную мучительную неуместность этого персонажа везде, это было так невыносимо с самого первого его появления! Сразу поразил меня в сердце. Ну и его драматическая история, конечно. Вот как его не любить? Ведь еще есть Лань Сичэнь, так тесно связанный с Цзинь Гуанъяо, а Лань Сичэнь ведь вообще совершенство почти. Настолько, насколько это допустимо "А-а, так ты всего лишь милый наивняша!" Но разве это плохо? Немного опасно для него и для окружающих, но ведь... Да, хуже не придумаешь, что он сам и убил этого Цзинь Гуанъяо. Вот надо было так подставить персонажа? Подло со стороны автора.

И в общем, мне так не хватило этих персонажей в новелле тоже! И так захотелось какой-то другой судьбы для них. Ужас! Прямо детский сад какой-то. Я стала рыться в своих запыленных персонажах и нашла двух кандидатов, но пока мне нужны именно эти, от Мосян Тунсю. Да и что толку если я придумаю про своих? Если я увлекусь ими, опять будет одно мучение, спасу я их в конце концов или нет.

Это был вопль Конечно, я могла бы просто написать все в дневник, но вышло бы слишком тихо. Мне надо было чуть погромче.

@темы: кино, китайское, я тоже_сказал цыпленок, книжки

---

Послушник и лисица

История из жизни Нежаты по пути в Китай



Все ходила вокруг избушки,
тычась носом в его следы,
шевелила щепки и стружки,
стебли сныти и лебеды.
Неужели не возвратится
после смерти старца он в скит?
Не играть с ним, не резвиться
и не есть из его руки…
Хруст ветвей. Прислушалась, вздрогнув,
и рванула стремглав в кусты.
— Что ты, рыжая! Прям под ноги!
Я скучал. Да уймись же ты! —
По спине потрепал, погладил;
замерла, ладонь прикусив.
— Очень строгий отец настоятель —
он насилу меня пустил.
Я сказал: тут книги, пергамен,
недописанная Псалтирь.
Он ответ уронил, как камень:
«Чтоб до ночи пришел в монастырь!» —





Разложил на колоде тряпицу,
яйца, лук и засохший хлеб.
Глядь, а солнце уже садится,
тень тревожно ползет по земле.
И пока собирал чернила,
перья, киноварь, шило, нож,
тьма холодная лес накрыла,
будто вмиг наступила ночь.
Ветер дверью прикрытой хлопнул,
поднял пыль. — Эй, рыжик, сюда! —
Грома выкрики, ливня топот.
Дождь придется в скиту переждать.
Взял огниво и высек искру,
у иконы лампада зажглась.
Скрипнув дверью, в избушку быстро
босиком девица вошла.
Улыбнулась, со лба отбросив
медно-русую мокрую прядь:
«Я не бес, ты меня не бойся,
я не стану тебя пугать.
Мы с тобою давно знакомы,
и люблю я тебя давно.
Заберу навсегда в хоромы —
в мой узорчатый терем снов».
Наблюдал, как течет, искрится
узкий жар в золотых глазах.
— Лучше б ты оставалась лисицей, —
с сожалением ей сказал.
Приласкавшись, шептала сладко:
«Ты обеты не приносил.
Будешь самым богатым, знатным,
дам я все, о чем ни спроси.
Я твоя… А не согласишься,
погублю — я дала зарок».
Улыбнулся тихонько: — Ишь ты,
до чего сердитый зверек.
Хоть еще не принес обеты,
но любви я жажду иной —
неземной, что лучами света
рассекает любую ночь.
Обернется богатство прахом…
Если примет меня Христос,
то и жизнь отвергну без страха, —
он коснулся ее волос:
— Видно, время пришло проститься,
мой лохматый лесной дружок.
А была бы простой лисицей,
то с собой увести я смог.

До утра умоляла, грозила.
Он лишь молча качал головой.
«Хорошо, я тебя простила:
ты уйдешь отсюда живой…
Лучше было б самой погибнуть,
чем дыханья тебя лишить», —
проскользнула проворно, гибко,
в предрассветной исчезла тиши.

— Мне так жалко тебя, мой рыжик,
я хотел бы тебе помочь… —
он вздохнул. Взял мешок и вышел,
и побрел потихоньку прочь.
Тихо сеяли холод жемчужный
на промокший лес небеса.
И бежала с ним до опушки
озорная его лиса.

Все-таки как теперь ставить теги? Только у меня они на ставятся? думала, все исправится само, неужели надо к кому-то обращаться? так не люблю...

@темы: Нежата, чжунгоцзе

---

Студент Чжу. Продолжение

Целыми днями готовился Чжу к экзамену на степень цзиньши: читал, размышлял, писал.
Замирал иногда, задумавшись, стихи наизусть напевая, проникая в их смысл, их изящную форму катая во рту, повторял, например, Цюй Юаня:
«Кто мог до нас донести рассказы о временах изначальных? Как нам судить о поре, когда земля еще не отделилась от неба? Кто мог проникнуть взором в глубь хаоса и различить, что вращалось в том круговороте?
Из бескрайней тьмы возник свет — почему он возник? Силы Инь и Ян, соединившись, дали начало жизни. Что породило их и как они возникли? Девять слоев имеет небесный свод — кто их создал? Кто мог быть первым строителем этого величественного сооруженья?» (Цюй Юань, «Вопросы к небу»)

Приятели заходили порой проведать его, приносили вино; целый вечер играли в загадки лампы, стихи сочиняли на тему или, чарочное правительство выбрав, листали забытые книги, кому штрафной ключ попадется. На гуцине, на лютне пипа играли и пели.

Так время прошло, и настала пора пуститься в дорогу.
Подъехав к столице, Чжу остановился в монастыре Линъиньсы, где уже и другие поселились кандидаты. В общую залу войдя, Чжу поздоровался с ними, вежливо поклонившись. Двое ответили доброжелательно, двое же высокомерно не обратили вниманья. К тем, кто приветлив, Чжу подошел, разговор завязался.
Чжу не был смешлив, разговорчив, но ласков, приветлив со всеми, и со вниманием слушал. Так они и сошлись.
Лю был на три года старше, экзамен сдавал во второй раз. Чжу удивился, ведь, судя по сочиненьям, Лю одарен и способен. Что же, бывает и такое, как говорил Сун Юй когда-то князю: «Чем выше песнь, тем меньше тех, кто вторит ей». Хань был старше на пять лет, экзамен сдавал он впервые. Он был импульсивен и резок в сужденьях. Чжу хорошо понимал, почему губернский экзамен он сдал лишь недавно: в его сочинениях гладкости недоставало, и мысль была слишком ярка.
Так, время экзаменов наступило. Друзья обсуждали темы, делились своими находками. Как-то, отрывок из сочиненья читая, они очень живо его обсуждали, но вдруг появился надменный студент и с насмешкой сказал: «С таким безыскусным стилем вам никогда не пройти на экзамене». — «Что ж ты считаешь искусным?» — Лю возмутился (читали его сочиненье). — «Вот, поглядите!» — он подал им свиток и гордо к приятелю отошел. Стали читать: что за ужас? Нелепые рваные фразы, грубые мысли, сравнения никуда не годятся. «Да он посмеялся над нами!» — «Постойте, вот это сравненье вполне неплохое…» — Чжу бормотал нерешительно. — «Но, Чжу, это же к Цюй Юаняю отсылка! К тому же не к месту», — напомнил ему Лю. — «Ах, да… я так расстерялся, что даже «Гаданье о жилье» не узнал», — Чжу рассмеялся. — «Нам следует это забыть поскорее! — воскликнул Хань. — А то как бы нам такой глупостью не заразиться». — «Пойдемте-ка это запьем ароматным вином», — предложил Лю с улыбкой.

Но вот экзамен закончился. И как же друзья удивились, когда результаты увидели.
Из них только Лю прошел, да и то в самом конце оказался. Зато два заносчивых их соседа были в середине списка. «Не может быть!» — воскликнули хором студенты.
«Да отчего же не может? — спросил их стоящий рядом мужчина. — Я думаю, эти студенты учились у экзаменаторов, щедро платя за занятья». Но не успели они расспросить человека, как тот растворился в толпе…

Вот приятелям пора расставаться.
«Лю-сюн! Удачи тебе, хорошего места! Сяо Чжу, встретимся через три года», — Хань обнял друга. — «Знаешь ли, Лао Хань, мне показалось… — Чжу обвел взглядом горы. — Я вдруг подумал, что несправедливость, возможно, судьбой мне послана, что здесь подсказка, каким мне следует идти путем…» — «Сяо Чжу, это всего лишь случайность!» — пытались убедить его друзья. — «Мне надо хорошенько все обдумать». — «На то тебе даны еще три года!»
Итак, приятели разъехались, простившись.

@темы: чжунгоцзе, Чжу Ю Син

---

Студент Чжу Ю Син

Дошли руки и до студента Чжу наконец-то. сожалению, фотоаппарат сломался, так что телефонофото не самые качественные (поскольку темно). Но настроение передают.










Студент Чжу Ю Син был красив, умен и талантлив. В десять лет он вступил уж во двор с полукруглым бассейном, а в семнадцать губернский экзамен сдал и стал не просто цзюйженем, но цзеюанем.
Сочиненья его были так хороши, что уважаемый, знатный и мудрый весьма господин Мын Шуй Юань восхищался изяществом их и остроумием тонким. И, несмотря на то, что Чжу вовсе не был богат или знатен, господин Мын посылал к нему, чтоб сговориться насчет своей дочки, девы Син Лань: пусть послужит студенту с совком и метелкой.
Однако благородный и разумный юноша так ответил: «Мудрый и блестящий мой господин Мын Шуй Юань! С безмерной благодарностью великой и радостью, с надеждой и смиреньем юнец незрелый принимает предложенье Ваше! Но у меня одно лишь возраженье — не возраженье: маленькая просьба. Ведь юная госпожа Мын непривычна к жизни скромной, строгой — привычна же к почету и достатку. Ей предложить такую жизнь недостойнейший студент пока не может. Но вскоре на экзамене в столице успеха должен будет он добиться — в ближайший год или через четыре года. И драгоценную тогда ничтожный примет яшму, когда изящную оправу приготовит. Но если не достигну я успеха, то Мын Син Лань освобожу от слова — пусть выберет достойного супруга».
Довольно благородным показался сей искренний ответ отцу невесты, и свадьбу ненадолго отложили.

----

Вообще это будет история под названием "Чжунгоцзэ/ плетение узлов". И там будет много маленьких отрывков. Пока не придумала, что с ними делать. Есть еще эпизод про сдачу экзаменов, но пока не решила, нужно ли сюда. Может, на фикбуке выложу.

@темы: Чжу Ю Син

---

Несмотря на то, что смотрю сейчас "Далеких странников" (и не спрашивайте, как я дошла до такой жизни, к тому же там нет русской озвучки, только субтитры...), пишу все равно про "Основателя темного пути"

Это про Лань Чжаня


Ничего постыдного в маленькой слабости нет,
но одна за другой ложатся кривою строчкой.
Ты когда-то хотел понести меня на спине,
пожалел, вероятно, себя почитая прочным.
Эту теплую яшму я с той поры берег,
собирая бесценных подарков твоих осколки —
то, что останется нам после земных тревог,
то, что будет всегда моим неоплатным долгом.
Ты ж никогда не помнишь таких дорогих вещей:
раздаешь легко, о подаренном забывая.
Непонятно, как ты меня еще узнаешь вообще,
чем держит тебя наша юдоль земная.
Жизнь отдавший другому, ее спасет,
привязавший себя к человеку и после смерти связан.
Ты свободен, тебе подвластно почти что всё;
тысячи правил земных тебе одному не указ, и,
стоя с тобою рядом, я беден и одинок —
наши пути лежат в параллельных пространствах.
Но как бы ты ни был легок, беспечен, далек,
ты несешь на себе тоску моего постоянства.

---

Вчера посмотрели хороший фильм, корейский: "Стрела" или "Лук". Наши как "Стрелу", но озвучили как "Лук". Просто "Лук", наверное, сложнее искать: вылезает всякий лук.
Но дело не в этом, конечно. Исторический боевик, наверное (если герои все время бегают по лесу, стреляя друг в друга из лука и вообще совершают насилие, но в меру). О братской любви, долге, верности, самоотверженности. И там нет ни одного смазливого мальчика! Только скромные хорошие корейские лица Муж говорит: "Это же старый фильм - 2011 год. Сейчас везде эти красавчики". Я не против красавчиков, тем более если они еще и талантливые. Но как приятно смотреть в кино просто на человеческие лица, не отвлекаясь на небесную красоту, от которой щемит сердце, если она к тому же ходит, говорит, улыбается и плачет.
Это я к тому, что "Неукротимого" фильм все же не перебил. Красавчики рулят Да, но еще ведь я целый месяц жила в этой безумной вселенной со странными, очень сложными - натянутая струна - отношениями между персонажами. А тут еще мой любимый автор на фикбуке написала стихи о любимом злодее, такие хорошие... Я полезла в интернет поискать, что же стало с одним неглавным персонажем, потому что по фильму не очень понятно. И про него не нашла. А нашла ужас и кошмар - текст новеллы, в котором, оказывается, такой сочный слэш прописан между главными героями! В каком-то дурмане это съела, но зачем? До сих пор в жар бросает В фильме так тонко показаны эти отношения, такая дружба. И в конце герои расстаются, чтобы, видимо, не скатиться в то, что даже "скоти бессловеснии не творят". А чем им еще заниматься, когда они вроде как злодея одолели, но никому непонятно, зачем? Если этот злодей никому особо уже зла и не делал... Напротив, многие его поминают добром: племянник рыдает, друг в шоке, что собственноручно убил его - как? зачем? почему так вышло? А тот, кто все это втихую подстроил, тоже и сам не рад. Злодей, но хороший же человек был? Заботливый, внимательный, нежный... Лично ему не вредил же, напротив, все время утешал и помогал.
Словом, пока не отпускает меня. А! Пишу, а ведь знаю, что никому тут дела нет до моих переживаний))
Возможно, было бы лучше рассказать о чуде, которое случилось со мной на эту Пасху. Но о таких вещах вообще нельзя говорить. Нет, нельзя. Тем более, что и это вряд ли кому интересно.

Тогда просто стихи о чудесном спасении и о том, что все равно не получается раз и навсегда спастись

Лес на той стороне игрою теней манит,
россыпью бликов, переплетеньем ветвей.
Туда уходя, затяни на запястье нить,
чтобы в лесу не погибнуть, выплыть на Божий свет.
Трель ручья так прозрачна, нежно дыханье цветов,
но в томном трепете сладком черный струится яд;
ласковым кажется ветра теплый душистый ток;
мягкие мхи да травы жала иголок таят.
Ложной глотнешь прохлады, ляжешь в колючий мох:
яд разольется быстро, сладость и боль даря,
звякают яркие блики бисером пестрых крох —
виснет сухой росою узкий горячий ряд,
кровь растекается медом — душная пряная гниль —
и закружился веер яростных ярких лучей.
Вдруг на твоем запястье тонкая вспыхнет нить —
жар ее слаще солнца, горечи горячей.
Словно Кто-то сильный тихо сказал: «Выбирай:
или ты остаешься, или идешь домой».
Если не примешь помощь, погибнешь от страшных ран.
Если со дна всплываешь, просто глаза открой.
Чуть разомкни ресницы — только дыши, дыши —
будто бы власти иллюзий уже над тобою нет,
лишь необъятный воздух, небесная синяя ширь.
…Сладостно в сердце шепчет лес на той стороне…


Ну и вроде как тизер к истории, которая когда-нибудь будет, если Антон перестанет меня укладывать спать вместе с собой по вечерам.

---

Стихи...

Тэги у меня не работают. А я продолжаю погружаться в фандом "Mo Dao Zu Shi". У меня еще 16 серий впереди. Выплыву ли я оттуда живой?


Тысяча дыр и ран

(Лань Си Чэнь — Мэн Яо)

Душа, что изъязвлена тысячей дыр и ран,
которые без заклятий, смеясь, наносили люди…
Как бы тебе хотелось, хоть раз на флейте сыграв,
вытянуть гной и горечь. Но путь исцеленья труден:
то, что всегда болело, перестает болеть,
и отмирают его лучезарного сердца ткани.
Сколько он ждал тебя? Сколько жестоких лет
ждал, что хоть кто-то в свет его за собой потянет?
Ты повторяешь снова: «Не кланяйся, брат!» — о, как,
как нестерпима неловкость его мучительной фальши!
Эта улыбка, ямочки на щеках…
Там, потерявшись во мгле, бродит наивный мальчик.
Ты со своим фонарем машешь ему рукой,
ты говоришь слова. Слова ничего не значат.
Он отвернулся, опять ускользает… Стой
с меркнущим фонарем, оплакивай неудачу.
Словно и ты поражен тысячей гнойных язв —
и не спасли тебя правила Гусу Ланя.
Только тот нежный мальчик, навеки скрывшийся с глаз,
в густую туманную ночь за собой твое сердце тянет.

---

Субботний вечер. Сунлин и Варя в городе П*

В те выходные Варя поехала домой. И, поскольку у Сунлина не было особых планов на воскресенье, пригласила его в гости. В субботу у него были еще пары и надо было встретиться с научным руководителем, так что приехал он уже ближе к вечеру (пока добрался до Лесопарковой, пока автобуса дождался). Они договорились, что Варя встретит его на остановке «Первая школа», почему, она как-то невнятно объясняла.
Вот и город П*, круг на въезде. А вон и Варя сидит на остановке, читая маленькую розовую книжечку. И улыбается.




— Привет!
— Привет! Что за книжку ты читала такую веселую. И спрятала так быстро в сумочку!
— А, это словарик HSK.
— Ты учишь китайский?
— Скорее, я с ним знакомлюсь. Рассматриваю его.
— Зачем?
— Язык определяет сознание.
— Что, правда?
— Нет. Это не доказано. Скорее нет, чем да. Но мне все же кажется, что-то в этом есть.



— Ясно. А что смешного ты нашла в словаре?
— Да ничего. Просто дошла до слова «тень» и вспомнила, как этот иероглиф рекомендуют запоминать. Я еще тогда подумала: «Что за ерунда такая?» Сам посуди: «солнце светит на столицу, и водичка блестит». А теперь только так его и вспоминаю. Но каждый раз поправляюсь: «шерсть».



— В любом случае тебе не обязательно учить китайский. Если только ты не хочешь поехать в Китай.
— Нет, не хочу, если можно.
— Почему?
— Там почти нет христианства, а православие вообще не относится к разрешенным религиям. Сложно жить.
— М-м. Если это так важно, придется пока не ехать в Китай.
— Уж пожалуйста.



— Куда мы пойдем? Почему надо было выйти здесь, а не на автостанции?
— А, вот скажи: это правда, что все китайцы обожают толпу?
— Толпу? Может быть, не знаю, может, не все. Или не всегда?
— А ты не огорчен, что проведешь выходные в нашем захолустье?
— Нет. А что?
— Просто, у меня такое дело… Ты не голодный?
— Кажется, нет. А что за дело?



— Долгое. На два с половиной часа или даже на три. Если ты не захочешь, можешь пойти побыть у нас.
— А ты?
— Я пойду в церковь на всенощную, ну, на службу.
— Это на три часа или на всю ночь?



— На три часа, просто так называется. Ты со мной или пойдешь домой?
— Что мне там без тебя делать? Лучше с тобой.



— Ну хорошо… Прости, я думала, ты раньше приедешь и… Ладно. Ты точно есть не хочешь?
— Точно.
— Тогда пойдем.

---

Цитра цинь и флейта сяо

Не буду указывать пальцем, но кое-кто подсадил меня на китайский сериал про "летающих китайцев". Я, как водится, влюбилась во всех персонажей (ну, кроме самых мерзких злодеев). А уж два главных мальчика -- просто слов нет. Как про них стихи не написать?



1. Вэй У Сянь

Говоришь, этот путь сердцу и телу вредит?
Я иду на ощупь, не видя кругом ни зги,
верю себе, но чужие обиды в груди
разъедают душу. Пожалуйста, помоги.
За руку удержи, если вдруг далеко зайду,
рядом присядь, на цитре своей сыграй:
буря уляжется, вновь отведет беду,
сквозь разрывы туч снова проглянет рай.
Знаю, гибель близка, ты, конечно, прав.
Но непрощенное зло во мне восстает на зло,
мою свободную душу затягивая во мрак,
и чужая боль беззащитную рушит плоть.
Ты меня держишь в сердце, ты не даешь упасть.
Ветер безумный ревет, все круша на пути,
выжигая душу. Но ты хранишь ее часть --
очень больно. Пожалуйста, отпусти!

2. Лань Ван Цзы

Так твоя душа растет из моей души,
тянет ветви в глухую жестокую ночь,
света, свободы, покоя меня навсегда лишив.
И ничем, ничем нам обоим нельзя помочь.
Обломки веток, в темной крови кора --
часть меня, избравшая страшный путь,
как тебя сохранить, укрыть, уберечь от ран,
исцелить, себе самому наконец вернуть?
Остановить невозможно твои порывы, покоя нет,
неукротимый ветер жгучих людских обид.
Остается только в тихой облачной глубине
струны перебирать, сутры читать, любить,
точно девице в терему. От бессилья еще больней:
бесполезен меч, рассекающий черный дым.
Только если захочешь сам, положишь всему конец.
Как тебя удержать, как выдернуть из беды?
Не желаешь брать ничего из того, что могу я дать:
даже руку не держишь над бездной кипящей тьмы.
Но моя молитва будет с тобой всегда --
и в чертог небесный вместе восходим мы.

---

Первый китайский мальчик

Зовется Чжан Тянь. Родился в каком-нибудь приморском городе и всегда мечтал о дельфинах. Ну и добился того, о чем мечтал. Работал с дельфинами как помощник тренера, а потом заинтересовался дельфинотерапией, потому что у его одноклассницы младшая сестренка проходила курс реабилитации в Сочи. Были разные варианты, куда поехать учиться, но в конце концов остановились на России (потому что это родина слонов, то есть дельфинотерапии) И к тому же в Москве живут знакомые его родителей — семья Ли. Так что есть кому на первых порах присмотреть за ребенком в чужой стране. Тянь живет в одной комнате с Сунлином, усердно учит русский язык, чтобы можно было учиться в Санкт-Петербуге. И пока работает, скажем, в Москвариуме… или в зоопарке. Рыбу чистит Как известно, важнейшее умение тренера дельфинов — чистить рыбу килограммами.
Варя его познакомила с Сашиной компанией, с Аришей и, главное, Тасей.











Между прочим, работу с дельфинами он, действительно, выбрал сам. Мне бы и в голову не пришло такое экзотическое занятие. Но когда я только подумала, чем он будет заниматься, сразу всплыли дельфины откуда-то.

---

С декабря не покупала кукол и даже не смотрела на них. И вдруг опять как прорвало Заказала себе двух азиатских мальчиков. Вот. Одного намеренно, а второго случайно. Но и ему найдется дело. Хотя, конечно, как подумаю, что это их перекрашивать, одежду им шить... а у меня стопочка книжек лежит непрочитанных... И две недоделанных куклы еще с осени. И те, которыми я не играю сейчас, а только подхожу, трогаю, усаживаю поудобней. И безголовый дяденька еще. Но я хочу азиатских! С Варей и Сунлином играю в голове уже второй день, остановиться не могу. Надо одежду сшить по погоде и выгулять их. Будут каникулы. Я знаю, куда мы пойдем!

---

Ху Младший

Текст небольшой. Ничего особенного, конечно, просто пусть будет тут.


Господин Ван Дундзю из Цинхэ был человеком известным. Служил в городской управе и целыми днями разбирал тяжбы, наказывая виноватых и оправдывая невиновных. Впрочем, речь пойдет больше о его младшей жене по прозвищу Чань Хунь, урожденной Ли.

Женщина была в возрасте, как сказал мудрец, «когда уже не колеблются», однако сохранила еще некоторую женскую прелесть и очарование. Чань Хунь мало занималась хозяйством, но господин Ван так сильно любил ее, что всегда защищал от нападок старшей жены и прощал все причуды. Можно его понять, ведь вторая жена принесла господину пятерых сыновей, не говоря о дочерях, тогда как старшая Ван родила лишь одну дочь, да и та давно покинула родительский дом.

Случилось это в пору последней весны, а по-народному, в месяц дождей для злаков —Гуюй*. Чань Хунь, по обыкновению, проводила время за чтением. Вдруг повеял ветерок, скрипнули двери. И тут же в комнату вошел молодой человек благородного вида и весьма красивый. Он поклонился женщине, приветствуя ее почтительно, и проговорил:

— Меня зовут Ху* Младший*, по прозванию Сань Бо. Прошу ваших наставлений, тетушка!
Чань Хунь была несказанно удивлена, ведь появился гость довольно неожиданно, к тому же она не могла припомнить, был ли у нее столь взрослый племянник. В ответ она воскликнула:
— Как же вы вошли? И почему никто из слуг не доложил о вашем приходе?
— Простите, тетушка, что потревожил уважаемую госпожу и, вероятно, повел себя неучтиво. Но слуг нигде не встретил: возможно, все заняты. Вот и прошел запросто: мы же родственники.
— Но, господин Ху, я никогда прежде не слышала о каких-либо родственниках с такой фамилией.
— Однако мы родственники, хоть и дальние. Цензор Лю, за чьего сына вышла старшая дочь господина Вана, — мой дядя по материнской линии. Считайте меня и вашим племянником.
— Ах, если так, отчего любезный сюцай* не навестил прежде старшую госпожу, а сразу пришел к младшей Ван?
— Ведь старшая тетушка больна и принять не может.
— Откуда же все знаете, господин Ху, если не встретили никого, кто мог бы сообщить?
— Дорогая тетушка! К чему расспросы? Лучше предложите гостю чай, дайте отдохнуть с дороги. И зовите племянника Сань Бо — ни к чему церемонии.
— Что ж, садись, милый племянник, — согласилась Чань Хунь. Велела служанке принести закуски и приготовить чай.
Вот на столике появились блюда с соленьями, блинчики на пару, вареное мясо, на тарелочках кедровые орешки, каштаны, фруктовые косточки. Принесли кувшин вина и маленькие серебряные чарочки.
Завязалась у Чань Хунь с гостем приятная беседа. Сюцай Ху рассказывал, как приехал по торговым делам из города Цзе* с мужем сестры, остановился на Львиной улице, где снял помещение у хозяина лавки лекарственных трав. Привез с собою много книг: нет для студента друзей мудрее и надежней. Так разговор перекинулся на книги, и суждения и толкования Ху были так тонки и мудры, что Чань Хунь диву давалась. Затем пили чай с засахаренными апельсинами, и все Чань Хунь наслушаться не могла учтивых и умных речей племянника. Долго они беседовали, но все же, не дождавшись хозяина, Ху вынужден был уйти.

После ужина господин Ван пришел к младшей женушке сыграть в тучку и дождик, а та рассказала мужу про новоявленного родственника, приехавшего на время в Цинхэ.

— Следовало бы чаще приглашать образованного племянника, милый друг, чтобы и любезный супруг, и старшие дети послушали разумные его речи, — говорила женщина.

Господин Ван, конечно, легко соглашался: сладок был танец двух фениксов — лепет жены он слушал вполуха.
Нарезвившись, они уснули. А ближе к концу часа Тигра* загрохотало рядом, прибежала служанка, Чань Хунь вскочила, накинув юбку и кофту. Оказалось, племянник Ху — перепачканный сажей, в обгоревшей, оборванной одежде, — влетев в комнату, опрокинул столик и, растерянный, стоял у постели Чань Хунь.

— Племянник Ху, что случилось? Почему господин сюцай в таком виде явился вдруг среди ночи?
— О, досточтимый господин Ван! Ах, дорогая тетушка! Простите бесцеремонное поведение! Но дом, где ничтожный студент снимал комнату, сгорел. Книги погибли, сам же едва спасся.
— Почему бесценный племянник не отправился к мужу сестры? — проворчал Дундзю.
— Любезный дядюшка, зять сегодня ночует в косом палисаднике*. Хорош бы был бестолковый студентишка, явившись туда грязным и в лохмотьях.

Это замечание рассмешило господина Вана, а Чань Хунь, заметив перемену настроения мужа, спросила:

— Милый друг, нельзя ли приютить до утра племянника Ху?
— Может остаться. Пусть приготовят западный флигель. Пойду к себе: у нежной супруги теперь не уснуть.

Чань Хунь также просила прислать чистую одежду для гостя. Дунздю кивнул и вышел. Сань Бо без сил опустился на кровать. Принесли воды для умывания, зажгли еще светильник. Когда была смыта копоть, стало видно, что по всему телу бедняги Ху горят ожоги. Чань Хунь достала лекарственное снадобье, Ху снял халат и просил тетушку помочь. Пока Чань Хунь смазывала язвы, тот все вздыхал да охал. О чем думала сама Чань Хунь, она никому не сказала.
Затем явился слуга проводить гостя в западный флигель; Чань Хунь пошла следом проверить, как все устроили, просила простить, что помещение подготовили наспех. Ху извинялся сам и благодарил за заботу.

Утром Чань Хунь послала служанку звать племянника Ху к завтраку, но тот еще не вставал. Позже женщина явилась к нему сама, принесла рисовой каши. Сань Бо с несчастным видом лежал в постели.

— Любезный сюцай уже проснулся?
— Ах, тетушка! Глупый студентик почти и не спал. Все думал о любимых книгах, прекрасной бумаге, туши и кисточках, пропавших в огне. К тому же все тело болит от ожогов и невозможно ни сидеть, ни лежать.
— Бедное дитя! Нерадивая хозяйка принесла немного чжоу*: поешь, может, станет легче? — Чань Хунь протянула гостю чашку. Сань Бо вздохнул и приоткрыл рот. Пришлось госпоже Ван кормить его, словно кто-то ее заставлял.

Затем, пока служанка готовила чай, говорили о тепле и холоде*. Служанка поставила столик у постели, чтобы Ху мог пить чай не вставая, и Ван отпустила ее. Стала понемногу спрашивать, что да как, о чем не успела расспросить накануне. Возраст его был, когда уж он установился*, жена несколько лет назад умерла, единственную дочь в прошлом году выдали замуж. Хотел сдавать второй экзамен, а после, возможно, жениться еще раз. Понадобились деньги, вот и решил вступить в дело с зятем. Чай допили, разговор затих. Чань Хунь собралась было уйти, однако Ху проговорил:

— Тетушка, думаю, мне следовало бы в особенности господину Вану поклониться за оказанную милость. Только, кажется, как явиться перед уважаемым дядей с растрепанными волосами? И не знаю, как уложить обгоревшие неровные пряди… Не поможешь ли мне причесаться? У женщины более ловкие руки.

Чань Хунь не могла скрыть удивления, хотя все же согласилась, поразмыслив. Предстать перед хозяином, действительно, было нужно, и неучтиво появляться в неопрятном виде. Ху пересел к зеркалу, и Чань Хунь принялась разбирать перепутанные пряди. Пока она причесывала Сань Бо, тот сидел, потупив взор. Когда же Чань Хунь стала закалывать волосы, Ху вдруг поднял глаза и взгляды их встретились в зеркале. Чань Хунь вздрогнула и уронила шпильки.

— Прости, племянник Ху. Неужели, я уколола тебя?

Сань Бо ничего не ответил, только едва улыбнулся.

Дней семь провел Ху в постели, а Чань Хунь со старшей дочкой Сяо Юнь за ним ухаживали, приносили книги, развлекали пением, игрой на гуцине и пипа. Сам же гость подыгрывал им на флейте. Заходили в западный флигель и старшие сыновья Ван, готовившиеся вступить во двор с полукруглым бассейном*. Им сюцай Ху так ясно истолковывал отрывки из Конфуция и классических книг, что самые непонятные места легко запоминались. Да и господин Ван, вернувшись из управы, любил сыграть в шахматы с племянником. Младшим детям Сань Бо рисовал чудесные картинки и рассказывал занимательные истории.

Все семейство Ван было довольно новым родственником, кроме госпожи старшей. Она постоянно жаловалась мужу, что никто не помогает ей по хозяйству, ведь все заняты только племянником Ху, и выражала подозрение, как бы между ним и младшей госпожой не возникло любовной связи. Дундзю успокаивал ее, обещал отчитать Чань Хунь и проследить, чтобы та не оставалась со студентом наедине. Впрочем, в верности супруги Ван был убежден и ничего не предпринимал. Да и как молодой мужчина может увлечься зрелой женщиной? Есть на то молоденькая Сяо Юнь, которой скоро уже придет пора делать прическу*.

Когда Ху совершенно оправился от болезни, он стал иногда отлучаться как бы по делам зятя, продолжая по-прежнему много времени проводить с семьей Ван, помогая мальчикам, развлекая девочек и ведя тонкие беседы с Чань Хунь. Однажды вернулся из отлучки в растерянности. Принялись расспрашивать, и Ху отвечал:

— Зять возвращается в Шаньдун: дела здесь закончены. А ничтожный студентишка… пусть почтенные господа не сочтут за дерзость… возможно, мог бы пригодиться как западный гость*?

Чань Хунь посмотрела на супруга с надеждой:

— На самом деле, милый друг! Мальчикам нужен учитель, а никто не объясняет лучше, чем Сань Бо. Он мог бы и с младшими заниматься.
— Конечно, — согласился господин Ван. — Пусть племянник остается.

Так Ху младший обосновался в западном флигеле.


По утрам занимался с младшими, после объяснял старшим и просматривал их сочинения, разъясняя ошибки и недочеты, обводя кружками удачные и неудачные места. Ближе к вечеру выходили в сад, играли в ласточку*, в мяч и волчок, на качелях качались, и Ху показывал такие удивительные трюки, что все поражались его ловкости. После ужина, отправив младших детей в постель, часто оставляли старших сыновей с женами и озорную Сяо Юнь, играли вместе в «загадки лампы»*. Приглашали и старшую Ван, но она, всегда отговариваясь усталостью или делами, уходила. А прочие продолжали веселиться, устанавливая чарочное правительство и, подражая супругам Дин*, доставали «Чжоуские церемониальные статуты», наугад называя книгу, лист и строку, искали по очереди. И если кому попадались знаки с ключом* по уговору, тот пил штрафную чарку.


Однажды Ху и братья Ван играли в мяч. Чань Хунь и девочки наблюдали. Вдруг Ху неудачно ступил, споткнулся, подвернул ногу. Чань Хунь подбежала помочь, посмотреть. Послала служанку за льдом, мазь целебную велела нести, чистое полотно. Ху сидел на траве, а вокруг все столпились, помогали снимать туфлю, чулок осторожно стягивали.

— Право, глупый студентик не заслужил такой заботы, — смущенно говорил Ху.

Чань Хунь приложила лед, и так сидели некоторое время. Гуань Гэ помог старшему братцу подняться, проводил в западный флигель. У дверей Сань Бо его поблагодарил и отпустил, и Чань Хунь повернулась было идти следом, но прежде спросила, не нужно ли что племяннику.

— Да, кое-что нужно. Войди ненадолго.

Вошли. Ху устроился в постели.

— Может, прислать тебе охлажденных фруктов? — снова задала вопрос Ван.
— Постой пока. Подойди, — тихо проговорил Сань Бо. — Наклонись-ка.

Она присела рядом, а Ху схватил ее, обнял и принялся целовать лицо и шею.

— Ах, ты негодник! Ах, ты бессовестный мальчишка! — Чань Хунь отбивалась и еле вырвалась из его рук. Поспешила к дверям, поправляя прическу.

— Чань Хунь! — Ху вскочил и поморщился, неосторожно ступив на больную ногу. — Прости! Прости меня, милая тетушка!
— Сань Бо, что ты! Побереги себя! Ложись на кровать скорее! — Чань Хунь подбежала к нему, уложила в постель.
— Прости меня, Чань Хунь. Не смог сдержаться.
— Что же ты хочешь, Сань Бо? Разве не знаешь, как нежно люблю тебя? Разве не понял, что отдала тебе всю свою душу?
— Душа цикады* легка и прозрачна. Но если бы заполучить еще и ее нефритовую скорлупку!
— Глупый мальчишка, этому не бывать. И как ни лестно мне твое бесценное внимание, но не могу поверить, что ты ищешь встреч в зарослях тутовника. Если без них не живется спокойно, поискал бы в зеленом тереме*. А то возьми Сяо Юнь с совком и метелкой*: думаю, господин Ван не станет противиться.
— Зачем мне маленькое облако*, если нужна целая луна* в небесах?
— Надо бы мне иметь стыд не продолжать подобные разговоры… Но смотри, как бы вместо целой луны на небе не получить глупую жабу* в болоте. А между тем твои остроумные шутки будут посчитаны и представлены в Управление Темного царства как доказательство неблагонадежности.
— Из твоих остроумных шуток, наверное, составят песнь о добродетельной жене.
— Что ж, пойду. Отдыхай!
— Ты не сердишься, Чань Хунь?
— Я должна быть оскорблена, но не могу сердиться.

Шло время, настала средняя осень*. Особенно приятно теперь было вечерами всем вместе пить вино, разгадывать «загадки лампы», сочинять стихи на заданные рифмы, петь и играть на гуцине и пипа. Но старшая госпожа Ван совсем отдалилась от них, даже ужинала чаще одна. Все ей мерещилось неладное с племянником Ху: она без конца расспрашивала мальчика, данного ему в услужение, и любимую служанку Чань Хунь — тех из прислуги, кто был ближе к учителю. Однако и эти двое души не чаяли в господине Ху и ничем не желали помочь сердитой Ван.

Стала она подсылать своих служанок следить за ним, и вот одна донесла, что Ху любит гулять по ночам и возвращается часто ближе к рассвету. Тут же Ван побежала донести супругу, а тот лишь смеялся:

— Видно, гостит во дворце с косой решеткой*. Что ж, это можно понять. Тут нет ничего страшного.

Стала служанка присматривать за Ху дальше и донесла однажды, что точно видела, как тот превращался в лису.
Ван доложила мужу.

— Даже если это и правда, Ху ничего дурного нам не сделал. Пускай живет. Знаешь ведь: попробуй выгнать лису, так она отомстит.

Но Ван не послушалась и пригласила заклинателя, когда господин был в управе. Заклинатель написал талисманы, стал бубнить молитвы и ходить юевым* шагом.

В это самое время Ху и Чань Хунь играли в шахматы. Ху, как всегда, играл за двоих, и они смеялись, когда он снова подсказывал тетушке ход. Вдруг он замер, лицо стало серым, как пепел. Чань Хунь вскочила:

— Что с тобой, Сань Бо?
— Госпожа Ван пригласила заклинателя извести меня, — прошептал он, вздрогнул, перекинулся, обернулся лисицей и прыгнул в окно.

Чань Хунь бросилась за ним. Едва ворвавшись в покои старшей, она увидела, как в над горлом кувшина в пальцах заклинателя взметнулось рыжее облачко и исчезло. Тот уже хотел наложить печать, но Чань Хунь выхватила сосуд из его рук, сорвала талисманы. Лис выскочил, заметался по комнате, шмыгнул в двери, исчез в кустах. Чань Хунь вытолкала колдуна и принялась ругательски ругать старшую, не слушая криков и оправданий. Смяла все талисманы, швырнула в огонь.

Она направилась в западный флигель, но Сань Бо там не было. Чань Хунь расплакалась, все повторяла:

— Сань Бо, лисенок, вернись! — и сама не заметила как уснула на его постели.

Ей приснилось, будто бродит по сказочно-прекрасному саду, вместе с нею гуляют юные девушки в ярких нарядах. Ей зачем-то нужно от них укрыться, она все сворачивает с дорожек, прячась в кустах, но нежные лица дев постоянно словно из-под земли возникают, точно следят за ней, точно ее не пускают. Наконец-то ей удалось убежать! По знакомой тропинке идет, грот ее ждет и ручей беспокойно поет. На ветке две птицы кормили друг друга и чистили перья. Она засмотрелась, а кто-то подкрался сзади и обнял за плечи:

— Здравствуй, Птичка!
— Это ты, Шао Нянь? — она пытается обернуться, но он не дает, только щекочет ей лицо волосами.

Чань Хунь проснулась. Рядом сидела Сяо Юнь и водила кисточкой по щеке.

— Матушка, почему ты здесь спишь? Где Сань Бо?
— А ты не знаешь, что случилось? Госпожа Ван старшая пригласила заклинателя, чтобы извести Ху. Он лис!
— Ох! Как страшно! И что же?
— Я его отпустила. Сяо Юнь, а вдруг он не вернется?
— Вот и хорошо! Хотя жаль немного. Сань Бо был славным.
— Надо рассказать господину Вану. Он уже дома?
— Да, и велел искать тебя. Я нашла.

Чань Хунь пожаловалась мужу на старшую Ван — той досталось еще и от супруга. Бедная женщина от расстройства заболела. К утру уже и встать не могла. Послали за врачом, а тот сказал, что хворь ее — лисье наваждение. Если и вылечит ее кто, так только лиса.

Отчего-то стало невесело в доме Ванов, все ходили скучные, насупленные. Чань Хунь лишь подумает о Сань Бо — сразу в слезы. Господин Ван утешал ее, говоря, что не станет, пожалуй, лис им вредить, ведь не они хотели его гибели. А она снова плачет. Ушла в западный флигель, целый день сидела там, разбирая рисунки и сочинения Ху. Вечером вдруг он явился.

— Чань Хунь, ты давно у меня?
— Целый день, негодник, жду тебя! Куда ты пропал? Я беспокоилась очень.
— Надо было немного отдышаться. Вот, погляди-ка, — он приподнял рукав и показал руку всю в синяках.
— Отчего это?
— Легко ли влезть в кувшин с узким горлом, как думаешь?
— Будешь теперь несколько дней валяться в постели?
— Жаль, тебя этим не проймешь, милая тетушка. Господину Вану следует воздвигнуть арку*, прославляя твою добродетель. Уж как я ходил вокруг тебя, пыль отряхивая!
— Обесславить хотел наше честное имя?
— Хотел бы зла, мог взять силой, как ты считаешь?
— Как же я рада, что ты вернулся! — они помолчали, глядя друг на друга. Потом Чань Хунь снова заговорила: — Послушай, ты вылечишь старшую Ван?
— Я тут ни при чем.
— А врач сказал, будто все из-за лисы?
— Если заклинание не удалось, оно возвращается к заклинавшему. Колдун, конечно, обезопасил себя, вот старшая Ван и пострадала. Но если не будет злиться и умирать от зависти, поправится.
— Послушай, Сань Бо… Ты ведь лис. Значит, все неправда?
— Что именно?
— Зять, дочка, пожар на Львиной улице…
— Да, я лис: путать следы — в моей природе. А ногу я подвернул по-настоящему. И то, что у нас с тобой общая судьба — правда.

В тот вечер ужин снова был веселым, с остроумными шутками и шарадами. А после Ху пожелал рассказать сказку:

— Случилось это в царстве бессмертных фей. Жила там фея по имени Няо Синь*. Она не была ни самой красивой, ни самой умной, ни даже самой доброй. Пожалуй, она просто была самой рассеянной, растерянной и мечтательной. Ей, впрочем, казалось, будто она очень серьезная и довольно умная дева. Феи иногда жаловались царице, что Няо Синь постоянно витает в облаках, но у той вечно недоставало времени заняться своей глупенькой подданной.

Тем временем лис по имени Шао Нянь* забрался из любопытства в это дивное место, и первая, кого он там встретил, была Няо Синь. Она перелетала с цветка на цветок, с ветки на ветку, чирикала с птичками, кружилась с бабочками и была несказанно мила. Шао Нянь сразу в нее влюбился и, не долго думая, поймал, точно стрекозу. Няо Синь и не стала вырываться. Она словно крылышки расправила в его руках и улыбнулась.

Они стали часто видеться, но вообще-то феям не позволено ни к кому испытывать нежные чувства: они бессмертные и не должны осквернять себя чувствами. Нашлась же какая-то фея, которая выследила Няо Синь и доложила обо всем царице. Няо Синь вызвали на допрос. Конечно, она не выдала своего возлюбленного. Ее наказали, отправив в изгнание на землю. Шао Нянь стал разыскивать свою любимую фею. Искал ее долго — сорок лет! Так что когда нашел ее…

— Она была уже не первой свежести, — язвительно заметила Чань Хунь. Ху чуть улыбнулся, глянув на нее, и продолжал:
— Когда он нашел ее, она уже была замужем. И у нее росли дети. И конечно, она совершенно ничего не помнила. Совсем-совсем не могла его вспомнить, как он ни старался.
— Неужели она так и не узнала его?! — воскликнула Сяо Юнь, поблескивая слезами.
— Сердцем она сразу его узнала, просто не могла вспомнить, откуда они знакомы, — Ху замолчал.
— И что же было дальше? — спросила жена Гуань Гэ.
— А дальше? Она очень уважала своего мужа, была привязана к детям, потому похитить ее не удалось. Вот Шао Нянь и поселился с ней рядом, ожидая, когда истечет срок наказания, чтобы больше уже не терять свою милую.
— И скоро истек срок наказания? — с тревогой спросила Чань Хунь.
— Нет, — отозвался Сань Бо. — Прошло много-много лет: она выдала замуж дочек, нянчила внуков, женила сыновей, дождалась, что все они прошли на двух и трех государственных экзаменах, заслужили почести, потом уж и мужа похоронила.
— А как же лис? Он все так и оставался молодым?
— Ему, чтобы не вызывать подозрений, тоже пришлось притвориться старым. Но наконец настал день, когда он пришел в покои Няо Синь, взял ее за руку и сказал: «Ну все, милая, нам пора!» И они просто улетели. И пока летели, их ветхие тела рассыпались и они снова стали молодыми и бессмертными.
— Вот ты выдумщик! — с упреком проговорила Чань Хунь.
— Я — лис, — улыбнулся он.







Здесь на всякий случай положу небольшой комментарий. А то для пущего колорита я пользовалась всякими иносказаниями, почерпнутыми из перевода Пу Сунлина.

* То есть сорок лет.
* Конец мая — начало июня.
* Фамилия созвучная слову «лисица». Часто лисы у Пу Сунлина носят такую фамилию.
* Детей часто так и называли: Первый, Второй, Младший… Затем имя или прозвание давал учитель в конфуцианском училище (у этого персонажа, вероятно, такое имя — Сань Бо).
* Сюцай — в старом Китае первая ученая степень, получаемая после первого экзамена в уезде, но вообще употребляется в значении «ученый, книжник».
* Цзе — это Цзинань в Шаньдуне.
* Час Тигра — от 3 до 5 часов утра.
* То есть в публичном доме.
* Чжоу — это и есть жидкая рисовая каша.
* Тридцать лет.
* Сдать первый экзамен и попасть в конфуцианское училище, где во дворе был обязательно полукруглый бассейн.
* Пятнадцать лет.
* Учитель, живущий в доме.
* Игра в волан: нужно подбрасывать волан ногой.
* Загадки-игры, основанные на звучании и написании слов.
* Персонажи новеллы Пу Сунлина «Чудеса второй девочки».
* То есть договаривались, иероглифы с каким ключом будут давать штрафную чарку. У супругов Дин это были питье, еда и укисание Но может быть что угодно. Собака, человек, огонь. Любые ключи.
* Душа цикады. Здесь Ху обыгрывает значение имени Чань Хунь — цикада + душа.
* Публичный дом, опять же.
* Взять в жены.
* Маленькое облако — значение имени Сяо Юнь.
* Целая луна — звучит так же, как имя Чань Хунь, но пишется по-другому. Ху опять обыгрывает имя.
* Целая луна и глупая жаба пишутся и произносятся одинаково.
* Сентябрь-октябрь.
* Публичный дом. Вообще это считалось нормальным в Китае, даже мой любимый обожавший свою жену Шень Фу, когда бывал в отлучке, посещал певичек со всеми вытекающими последствиями.
* Какой-то особенный шаг, которым ходил некий легендарный правитель Юй. Считался очень действенным во всех непонятных ситуациях.
* В Китае было принято воздвигать арки в честь верных добродетельных жен.
* Няо Синь — Ху опять обыгрывает значение имени Чань Хунь. Синь — это душа, а Няо — птица.
* Шао Нянь — обыгрывается звучание имени Ху. Он представился как Младший (Шао Нянь — «малый возраст» буквально), в данной же истории имя Шао Нянь звучит по-другому и значит примерно «наследующий мечту».

---

Ну все-таки скажу, потому что невозможно бывает молчать иногда. Я влюблена в образ китайского студента в новеллах Пу Сунлина. И так понятно, откуда этот Вэй Сюэли вышел. И так понятно желание автора "Цветов корицы..." как бы присвоить такого прелестного персонажа. Не то что присвоить, но пригласить его в гости что ли. Я бы тоже! Для этого нужно взять такого милашку и придумать про него историю. У меня вообще-то есть Сунлинь (станет непременно Сунлином). Может, когда-нибудь до него дойдут руки... А старинную историю я сочинила, но не знаю, что с ней делать. Вроде как хочется бежать и всем рассказывать -- все уши прожужжать тем, чем увлечена. С другой стороны, кажется, так ли это нужно. Надо бы переждать это буйство впечатлений, кипящую по весне кровь и все такое. Хотя, может, выложу тут и проверю кое-что. Еще перечитаю пару раз, тогда точно решу, стоит ли. А пока -- очередные стихи. Долго я молчала -- и вот результат.

Речные заводи (вообще-то так один китайский роман называется, но мне ужасно нравится это словосочетание, и не могу удержаться, чтобы не назвать так свои стихи )

Шелком прохладным струится речная вода,
заводи дремлют в шелесте тростника;
на золотистом дне — нефритовая звезда,
светлые гладкие слитки нащупывает рука…

…Двое из чаши пьют сонный туман на заре:
красной нитью запястья им старец связал,
живым волокном меняющих русло рек,
вышитым легким платком завязал глаза.
Струи ночные гребнем ласкай костяным,
тонкие фениксы-шпильки перебирай.
В яшме подставки — зеркало медной луны:
сумерки режет острый зазубренный край.
Топот копыт, ржанье, и лязг, и стон —
ветром несутся тысячи лунных ли.
А на небесном шелке блестит чешуей дракон
и бесконечно долго счастье несет цилинь.
Рябью тревожит иголка речную синь:
две мандаринки выплыли из камыша.
Если только поможет блаженная Гуаньинь
и невозможную встречу приблизит хотя б на шаг!..

…Смотрит сквозь нежных запруд невесомую гладь,
сквозь летящие складки дождей; из последних сил
тянет руку — сокровище с темного дна достать.
Но в раскрытой ладони снова лишь серый ил.

---

Читать

Приспичило мне рисовать. И есть красивая книжка с китайскими народными картинками. А для подбора тем -- словарик HSK Только рисую фломастерами (ну так, ради эксперимента). Не самый удобный материал. Цвет, конечно... И вечно зарапортовываюсь с этими складочками -- беда моя вечная.

К тому же пишется сказочка по мотивам лисьих историй Пу Сунлина.
Эта дама похожа на героиню по имени Чань Хунь.



Картинки множатся. Наверное, еще покажу.

@темы: фломарт

---

Муж часто смотрит китайские фильмы, предпочтения отдавая фэнтези и боевикам. Ну, мне тоже всегда нравилось, что они красивые и не очень затрагивают, так сказать, глубины души Милые, да. Очень милый часто встречающийся персонаж вроде Иванушки-дурачка, добрый и простой, который в конце концов становится сильнее всех и побеждает всех злодеев. Да, но я о другом. В один прекрасный день (вернее, ночью), один из фильмов попал в цель. Не то что он меня сильно тронул, хотя да, тронул, конечно, но он задел какие-то дорогие мне, м-м-м, струны. Мы посмотрели "Фреску". И дело, скорее всего, даже не в самом фильме, хотя он красивый и хороший, очаровательная сказка, а именно в моем настроении последнего времени. Это же весна, чего вы хотели. Все время чего-то смутно хочется, каких-то сказок и волшебства, стихи сочинять, ну, не знаю. И вот после "Фрески" - хоп - и стихи свободно потекли. Потом я немного посмотрела про этот фильм и оказалось, что сценарий по новелле Пу Сунлина -- "китайского Гофмана", -- хотя, по правде сказать, это скорее Гофман -- немецкий Пу Сунлин, потому что жил на двести лет позже. И оказывается, самые знаменитые "Записи необыкновенного, сделанные Ляо Чжаем" были переведены на русский язык тем самым академиком В.М. Алексеевым, которого я полюбила уже по рассказу о нем во вступительной статье к книжке китайских народных картин. И не только переведены когда-то давно и изданы сто лет назад. Они и переизданы, и прямо вот я побежала и купила все, что нашла в "Лабиринте". И начала читать с "Лисьих чар". И это совершенно прекрасно и совершенно то, чего мне не хватало. Хоть и не великопостное чтение, но отказать себе не смогу. И конечно, про лису я тоже написала, вернее, про лиса. Потому что есть такой персонаж, который в силу своей лисьей, как оказалось недавно, породы, не мог бы появиться перед людьми ни в каком другом виде.

Остальные тексты я тоже, возможно, покажу, но не выкладывать же здесь все собрание моих сочинений сразу. Вот, кстати, странное дело: не писать стихи я не могу. Интересно, что это за наваждение? Зачем оно? Какая в этом цель и какой смысл?

А текст я назвала "Проводник" или, может, "Лис-проводник". Пока не решила.

…Твой проводник сквозь путаный малинник,
кусты крушины, ломкий бересклет,
сквозь стебли карандашных мягких линий,
сквозь листья пестрые резных дрожащих лет…
А речи — мякоть спелой земляники
и острота хрустящая семян.
Учтиво-тонок странник многоликий,
прозрачно-прост изысканный обман.
Посмотрит из-под темно-рыжей челки,
и блики солнца пляшут на губах.
Он все кружит то лесом, то проселком,
скрываясь от охотничьих собак.
Нырнет под ствол поваленной березы,
исчезнет на мгновение в кустах,
вновь обернется, раздувая ноздри
и прутиком постукивая в такт
прохладным струнам ласковых овсянок.
Войди в его узорчатый чертог,
который он достанет из кармана,
переступи серебряный порог,
садись. А шелковые нити слов медовых
и взглядов нежных сладкие огни,
сплетая, путает так нестерпимо ловко
у ног твоих сидящий проводник.

@темы: кино, я_тоже_сказал_цыпленок, книжки

---

Рауль и Ивонна

Сегодня муж неожиданно прихватил с собой детей, и у меня оказалось сколько-то времени. "Сейчас пропылесошу -- и!" Первое, что мне пришло в голову -- это куколки.






— Привет! Занимаешься?



— Да вроде занимаюсь… чем-то.



— М-м… А где второй?





— Знаешь, я подумала… Нужно как-нибудь пригласить в гости Тасю.



— Какую Тасю? — не понял Рауль.
— Да ту девочку, с которой ты первый раз попал к нам.



— А-а, ее-то. Зачем?
— Все-таки она много для вас сделала. Верила вам, поддерживала, как могла, помогала. Это непросто — найти такого человека в другом мире ни с того ни с сего. И потом если бы не она, мы бы с тобой вряд ли бы встретились.



— Почему это?
— Да потому что! Хочешь, я расскажу тебе, что было с тобой в тот день?



— Н-ну?



— Это был первый день осенних каникул. Дяде Луи с утра позвонил твой классный руководитель и… Ну ты понимаешь, что он говорил. Во-первых, спросил, почему ты не явился на дополнительные занятия для отстающих. А дальше сообщил, что ты по-прежнему часто пропускаешь уроки, опаздываешь и не выполняешь домашнее задание.



— Хм-м…



— Похоже на правду? — улыбнулась Ивонна.



— Дядя Луи, который собирался спокойно поработать после завтрака, надеясь на то, что хотя бы в каникулы ему не придется тебя гонять и отлавливать, заставлять учиться и следить, чтобы не прогуливал, — дядя Луи был очень рассержен и поспешил к тебе. Он застал тебя в постели. Не стану вдаваться в подробности, но, коротко говоря, он отругал тебя на чем свет стоит, сказал, что не напрашивался воспитывать оболтусов одного за другим. То, что ты умеешь, ничего не стоит и ничего не значит в современном мире. И никому это не нужно, а надо учиться…



— Прости, — вздохнула Ивонна. — Это чтобы ты лучше вспомнил, зачем тебе тогда понадобилась Тася. «Сейчас же поднимайся и отправляйся в школу! А подвал я запру, и ключ ты больше никогда не увидишь».



— Ага-ага. Этим заканчивались все мои разговоры с дядей.
— Но ты-то знал, что в подвал можно пролезть через какое-то тайное отверстие… скажем, там, где водопроводные трубы выведены на улицу для полива. М-м?
— Немного в другом месте…
— Ты с досадой схватил рюкзак и выскочил из комнаты. «Что-о? Ты опять спал в одежде?!» — крикнул дядя тебе в спину, — Ивонна и Рауль рассмеялись.
— В точку.



— Видишь, как хорошо я тебя знаю. Я знаю о тебе почти все. Даже знаю, что рюкзак, который ты схватил, был вовсе не школьный. Дяде-то это было не известно. Ну а дальше ты сунулся в первую попавшуюся дверь. А там оказалась Тася. И тебе захотелось показать, что твои умения — очень важные. И что ты… что ты — это ты. Конечно, она так на тебя смотрела своими круглыми глазами, что ты мог бы вообще ничего не делать. Но доказать-то хотелось себе в первую очередь. Тася сама по себе не очень-то тебя интересовала, особенно как девушка. Лучше бы на ее месте оказался парень. Однако тебе подвернулась девушка. Пришлось работать с тем, что было. И ты потащил ее в свой любимый мир. Как подумаю… ох. Тебе всегда везет. Сколько раз ты чудом оттуда спасался. А тут еще девочку с собой прихватил. Безответственный и бестолковый.
— Был! После того раза я никого в тот мир больше не таскал!
— Самого зато там чуть не съели. Ну вот я и говорю, что если бы не Тася, которой ты хотел показать эти джунгли во всей красе, ты бы ни за что не попал к нам.
— Может быть. Хотя не факт.
— Нет, факт. Некоторые люди могут быть как бы катализаторами событий. Тася — такая. Так что завтра отправляйся и пригласи ее к нам в гости.
— Почему я?
— Разве я должна это делать?
— Ну уж конечно, не ты. Ты же ее высочество наследная принцесса Галли. Может, Франс?
— Отправляйтесь вдвоем. Вы оба ей обязаны.
— Два принца для одной девчонки? Не слишком ли много чести?
— Хватит, как говорят, стебаться. Принц-консорт.
— Какие вы слова знаете, ваше высочество! Да еще и обзываетесь.
— Помолчите уж, супруг мой. А то могу на кухню сходить за скалкой.
— Лучше пошлите горничную, дорогая супруга.

@темы: выдуманные люди, выдуманные миры, Сто дорог, Ивонна, Рауль

---

Мари, Франс и конфетки

Однажды вечером Мари, отложив в сторону учебник по физиологии, ждала Франса (который почему-то задерживался) и раскрашивала раскраски.



— Мари, привет! Что это ты делаешь?



— А что?



— Ну-у, Мари… Зачем ты раскрашиваешь раскраски? Это же… ну…
— Mauvais goȗt? Да? Настоящий художник не может терпеть у себя в доме раскрасок?
— М-м… просто они же портят вкус.
— Так нарисуй такие, которые не будут портить вкус. А?



— Я-то? Гм… Смотри лучше, что я тебе принес. Этим точно вкус не испортишь, особенно тем, что внутри. То что снаружи все же, пожалуй, спорно.



— Конфетки? «Пандельфия»? Шоколад ручной работы?





— Это какие-то приятели Лили делают… так что вот.
— А уж коробочку не ты ли оформлял?
— Так заметно? Что, ужасно?
— Почему сразу ужасно? Мило. Это тебе, значит, гонорар конфетами заплатили?





— Это ведь неплохо, по-моему? Для первого раза.
— Что может быть лучше коробочки шоколадных конфет?

@темы: выдуманные люди, Мари, Франс, выдуманные миры, Сто дорог

---

Кукольные итоги 2020

Пока у моих родителей подготовка к встрече нового года и дым коромыслом ,у меня Антошка спит уже третий час (готовится, видимо, встречать), и я могу подвести кукольные итоги. Вообще люблю всякие итоги, но обычные не интересно как-то подводить, а вот кукольные – совсем другое дело.

1. Кукла года в личной коллекции: конечно же, Рауль.
2. Кукла — мечта/цель будущего года: нет таких. То есть надо сделать Аргантэль, все составляющие для этого у меня есть. А покупать ничего не планирую (мне уже все дети и муж твердят, что хватит, хватит!!!), но я не зарекаюсь. Троллики  Сэмли.
3. Разочарование года: нет, поскольку я не очаровывалась ничем.
4. Открытие года: Xinji, наверное. Именно среди них нашелся Рауль. Но больше они мне не интересны. Одного Рауля мне достаточно.
5. Событие года: возможность фотографировать кукол на телефон. Мне достался папин старый телефон с приличной камерой! Это удобно.
6. Безумство года: мне кажется, с моими доходами, само увлечение куклами — настоящее безумство.
7. Боль года: с куклами не связано.
8. Сюрприз года: это головка маленькой хартсинки, маттеловский мальчик из детей Мэри Поппинс, ну и голова балерины, которая на теле обитсу стала Тасей. и Рауль с Ивонной.
9. Крышеснос года: что-то не знаю. Может, его и не было.
10. Глупость года: повелась на просьбы ребенки и купила ей Флинна Райдера. Зачем? И ей-то он ни к чему. Еще Флора.
11. Неприятность года: потерянная лапка Тиль-Тиль. Но зато мне потом  Сэмли две лапки прислала. Так что неприятность была исчерпана.
12. Умиление года: троллики  Сэмли. Непреходящее мое умиление.
13. Правильное решение года: играть в куколки.
14. Жаба года: голова для экшн-тела. Никак не могу купить: все мне денег жалко, а человек без головы уже который год.
15. Настроение года: в целом, хорошее. Гулять лень. Спасают дети и куклы.
16. Непонятка года: как играть с детьми?
17. Брэнд года: наверное, все же по-прежнему обитсу.
18. Продажа года: никого не продавала. Надеюсь одну куколку подарить. И никак не соберусь выложить на бэйбиках ненужные кукольные запчасти за пересылку.
19. Несбывшаяся мечта года: эх, сделать гостиную Франса и Мари. И новогодние кукольные фотографии. Фотосессия про Нежату и лисичку. И про валяющиеся под диваном носки Рауля Кстати, есть еще кое-что (для девочек моих, они сами хотят): Моана от Дисней Анимоторз. (Нина тут подсела на «Моану», а у Ульяны она и так была любимой героиней.) Причем именно большая, 30 см.
20. Сбывшаяся мечта: это вполне могут быть Туики и Тюльпанна, да и Незнанка. Ну, Рауль. Троллки  Сэмли.
21. Равнодушие года: и не только этого. Всякие куклы типа Паола Рейна. Блайз. Но если это не новость, зачем об этом и говорить?
22. Утрата года: нет таких.
23. Неожиданная покупка года: да они все неожиданные.
24. Итог года 23 куклы + 3 доделанных/переделанных куклы + 2 куклы в дочкину компанию + 4 существа от  Сэмли— итого 32 новых игрушечных существа:
Сумеречник, Ольховичок, Чепушистик и Веточка от Сэмли;
Тася;
Ивонна;
Рауль;
Гвиньвер;
Гвэн;
Незнанка;
Тюльпанна;
Туики;
Ли Сунлинь;
Флора;
новое тело для Лары;
новое тело для Эжени (но ее-то я и надеюсь подарить);
новое тело и мейк для Иронделлы;
новый Дима;
новая Муано;
Гэ;
Лисичка для Нежаты;
найденные в подвале ГДРовские куколки (привожу их в нужный вид потихонечку);
будущая Аргантэль;
будущая Ксюша;
будущая не знаю пока кто с головой из наших старых запасов, обнаруженных в подвале, и телом от гендерной куклы;
+ Джикони и Флинн для Ульяны.

@темы: куколки, итоги